Не только небоскрёбы

Быт

Нужно начать с быта, чтобы понимать, почему всё происходит так, как происходит. 85% жителей Арабских Эмиратов не являются гражданами. То есть, всего лишь 15% — citizens, которые наделены всеми благами, получают финансирование от государства, спонсорскую помощь и пр. Основное население — это выходцы из Пакистана, Индии, Бангладеша, Непала и прочих стран. Также это йеменские арабы, Ирак, Египет. Раньше были сирийцы. Последний раз я был в ОАЭ в 2019 году, сирийцев уже не было. Африканцы из Ганы, Судана и других стран. Национальности меняются, но всё это MENA-регион. В основном, население прибывает из Пакистана и Индии.

Что интересно: основной язык — это не арабский язык, а язык урду. На нём разговаривает низкоквалифицированная рабочая сила. Все те люди, которые приезжают в Арабские Эмираты и там работают, между собой общаются на урду. И арабы, чтоб с ними разговаривать, тоже его учат. Это сложилось исторически, из-за близкого соседства. Даже у эмира Шарджи няня была из Индии. То есть, она была не-арабкой. Няня королевской семьи. Настолько эти связи тесные и древние.

Бытовой вопрос — как туда попасть. Есть такой миф, что это очень дорогая страна. На самом деле, это не так, билет можно взять дёшево. Туда летают даже чартерные рейсы. А вот жильё дорогое. Качественное — очень дорогое. Почему так — сложно сказать. Там стоит куча несданного жилья, там уже огромная застройка и она продолжается. Жильё сдаётся с надписями «To Let», что значит «В аренду». Не «For Rent», а «To Let» это у них называется. При этом цены на аренду не падают. Туристам снять жильё, квартиру, например, на AirBnb, невозможно. Потому что жильё сдаётся минимум на год, немебелированное, с оплатой кварталами. Когда человек заезжает — он покупает мебель, уезжает — он её распродаёт, это отдельный бизнес. Сдать квартиру в краткосрочную аренду нельзя. Можно купить квартиру для инвестиций, но сдавать её не получится — нужна лицензия на такую деятельность. По сравнению с Москвой цены сопоставимые, если не брать Дубай, а брать Шарджу и Ажман — это соседние с Дубаем эмираты. Вся деятельность лицензируется, нужно открывать компанию, покупать лицензию и только тогда работать.

Образ мусульманина-террориста — это российская «страшилка». В ОАЭ ничего общего с этим нет. Это милейшие душевные люди. Русский страх, который нам навязывают телевидение и СМИ, необоснован. Возможно, какие-то другие регионы имеют такую проблему, а в Эмиратах очень строгий контроль. Безопасность жизни и бизнеса, отличная работа полиции. Я могу рассказать банальный случай: у них очень пресекается такое явление, как harassment (домогательство). К моей жене на пляже подошёл непалец и предложил ей непристойные вещи. Она сказала «нет, я замужем». Он продолжил. Она как-то от него ушла-убежала. Многие приезжие глупые, не обладают большим интеллектом, но, тем не менее, проходят строгий отбор при приёме на работу. Пришли в полицию. Полиция тут же его нашла, приехал менеджер, «подняли» всех, и этот человек у них в стране больше работать не будет, его депортируют, моментально. Ещё пример: можно оставить вещи на улице, и никто их не возьмёт. Это будет большое преступление. Там преступлениями являются даже бранная речь, какие-то грубости по отношению к людям. В стране чувствуешь себя спокойно, расслабленно. Ты знаешь, что с тобой не случится конфликта. И если даже что-то будет происходить, можно будет пойти в полицию, она всё решит, она реально работает.

Транспорт и пешие прогулки. Я очень люблю гулять, ходить, что-то фотографировать на улицах. Шарджа для этого идеальный город. В Дубае, Ажмане и других эмиратах это делать затруднительно, потому что там огромные расстояния, неприспособленность к пешим прогулкам. Там можно час ехать на автомобиле. Например, можно пешком идти 20 минут и упереться в развязку, которую невозможно пересечь, нужно возвращаться. Пешеходных дорог, как таковых, нет. Пешеходных переходов тоже мало. Это города на пустыне: то есть, песок и автомобильные дороги, огромные автобаны. В начале фильма из вагона метро видны высотные здания — это центр Дубая, элитные районы. В остальном это низкоэтажная застройка, раскинувшаяся на огромной территории. И чтобы перемещаться куда-то, например, чтобы попасть к «Fully Booked» в «Alserkal Avenue», культурный кластер, пришлось идти пешком от метро минут 20 – 30. Можно было доехать на такси, но с такси там свои сложности, и хотелось посмотреть дорогу. Тем не менее: идёшь промзонами, и приходишь в итоге в такое интересное и значимое место. Это сильно отличается от того, что мы привыкли видеть в европейских городах.

Язык. Отбросим в сторону урду, мы на нём всё равно не говорим, а говорим, в основном, по-английски. Разговаривать с мигрантами лучше короткими словами, потому что если начать строить предложения по правилами английской грамматики, например: «What do you think about…», или «What do you like to…», или «Could you please help me…», они будут хлопать глазами, не поймут ничего вообще. Рассмеются в лицо, скажут, «ха-ха, у тебя плохой английский, ты вообще на нём не умеешь разговаривать». Надо говорить короткими, понятными словами, отрезками: «Give two tea» — «Дай два чая». Всё, ничего больше. Они знают какие-то слова. Произношение — это отдельная история. Моё любимое слово — «акурюм». Как вы думаете, что такое «акурюм»? Это аквариум («aquarium»). Там особый стиль. Я за это время, за много поездок уже нормально их понимаю, но вообще, если человек с нашим образованием приедет, ему будет очень тяжело. При этом между собой они нормально общаются — видимо, был один и тот же учитель. Это создаёт своеобразную атмосферу. Самое сложное общаться с африканцами. Они хаотично переставляют слова в предложениях. То есть, чтоб их понять, надо запомнить, что он сказал, составить предложение по правилам, и потом понять. Как они это делают — мне неведомо. Возможно, им дали словарь и сказали «говори», и он «встал и начал говорить». Это самое сложное. Благо, с африканцами особо не приходится общаться, потому что они заняты, в основном, на таких работах, как: грузчики, уборщики, работники общепита. Они с населением не контактируют. Основная рабочая сила сферы услуг — это индусы и пакистанцы. Когда они не понимают — они начинают злиться. Настоящая злость, почти агрессия. Могут просто бросить трубку, если разговариваешь с ними по телефону и больше не отвечать на звонки. Если вживую — тоже чувствуешь неприязнь. Это кажется очень забавным, но после n‑ного момента начинает сильно раздражать.

Разница ментальностей ощущается острее, чем язык. Мы очень разные. Нужно искать точки соприкосновения. Банальный пример из жизни: приходишь, говоришь индусу «Сделай мне без специй, не острое». Он не понимает: у него в голове стоит какой-то фильтр, через который эти слова не проходят. Он приносит тебе блюдо, ты пробуешь. Тебе обжигает горло, обжигает язык. Говоришь: «Что ты мне сделал?» Он отвечает: «Я только для цвета посыпал». То, что едят местные, для белого человека несъедобно. У нас разные ДНК, разные исторические основы. Если принимать ту пищу, которую они едят, постоянно, то можно умереть. От такого случаются прожённые пищеводы и прочие ужасы.

Арабы. Этих людей нужно чем-то привлечь. Арабы — богатейшие люди на Земле, и приезжего человека они рассматривают так же, как любого другого: он им изначально не очень интересен. У них нет искреннего интереса. Я знаю, есть люди, которым удаётся их заинтересовать. Мне, честно скажу, пока не удалось; с арабами, коренным населением, у меня близких контактов нет.

Религия. Мусульманство — основная религия. Но не то мусульманство, которое мы привыкли видеть в Москве, дикое, а очень культурное, вежливое и во многом духовное. Эти люди искренне молятся 5 раз в день. У них определённые молитвы. В это время останавливается вся работа, начинают петь имамы в мечетях — приглашают на молитву. Если это большая пятничная молитва (пятница — единственный выходной день), то со всех окрестных районов собираются люди, их приходит несколько десятков, под сотню и даже больше. Молятся. Сложно представить, что они молятся 5 раз в день, но это для них обязательно. Они могут пропустить молитву, но всё равно потом идут. Что важно: благодаря этому приходит умиротворение, спокойствие. Не-мусульманам будет особенно приятно в это погрузиться и увидеть, как это ощущается на себе. Потому что когда 5 раз в день человек размышляет о Боге, о добродетели, у него волей-неволей начинает преобладать такое поведение, какой бы он ни был. Нам в России этого очень не хватает. Так бы прерывать бесконечно быстрый ритм жизни Москвы — было бы всем однозначно лучше. Я не говорю про внедрение мусульманства, я говорю про их технику. Это, по сути, медитативная техника. Индусы свои верования имеют. Также есть атеисты. По опыту, отношение лучше всего от мусульман. Чем у человека меньше веры — тем больше у него в голове места для глупости. Потому что саморазвитием хочет заниматься относительно малый процент людей, а когда голова совсем пустая, начинают делать всякие нехорошие вещи. Нечестные люди бывают, недобрые. Поэтому, пусть лучше будет побольше религии, тогда будешь знать, что человек достойный.

С коммуникацией дело обстоит очень непривычно и местами сложно. Арабы никогда не скажут «нет». От клерка до министра, я разговаривал со всеми. Они будут говорить слово «иншалла», то есть, «по воле Аллаха», «как сложится». Это значит, что «от меня ничего не зависит, какова будет воля Аллаха, так и будет». На самом деле, это слово часто используется как отговорка. Банальный пример: в один из прилётов я хотел купить себе модельку самолётика, очень мне захотелось оставить памятную вещь о той поездке. По какой-то причине я её не купил на борту, потом сильно из-за этого расстроился. Где я только не искал. В интернете не продают. Я пришёл в офис авиакомпании AirArabia. Уговаривал продать мне её. Менеджер мне целую неделю обещал, что позвонит туда, сюда, всех пригласит, и, «иншалла», будет. Ничего. И так во многом. У них это вариант вежливости: никогда не отказать сразу, но, по факту, ждать чего-то не имеет смысла. В итоге, этот самолётик мне подарило российское отделение авиакомпании, за что я им безмерно благодарен, и до сих пор вспоминаю об этом.

Интернет. Если у нас легко написать незнакомым людям, любому человеку по e‑mail, или зайти на сайт что-то посмотреть. За границей с этим ещё проще. То в ОАЭ веб (http) вообще не развит. Сайты стоят полу-рабочие, не выполняющие свою основную функцию, полу-заброшенные. Многие богатые организации, делающие хорошие деньги, вообще не имеют сайтов, либо имеют их чисто номинально. Основа — это WhatsApp. Большую часть времени они переписываются там. YouTube, Instagram — тоже частично используется. Даже государство выкладывает что-то на YouTube. У меня есть видео, где я танцую с африканцами на сцене, выложенное одним из министерств эмирата Шарджи. Отсутствие сайта не является демонстрацией низкого статуса, как в России. У нас компания без сайта — это вообще ниочём, стыдно. А там — нет. И это надо знать, понимать, что если хочется из-за рубежа наладить контакты с кем-то из местных — практически невозможно. Не будут даже отвечать, хоть ты им в WhatsApp напишешь. Пока лично не познакомишься, не увидишь, когда обменяешься контактами, и то не факт. Это может длиться очень долго, и не обязательно, что к чему-то приведёт. Особенно хорошо, если кто-то из местных может что-то подсказать. На востоке важны личные связи, рекомендации «один-другому». С нуля тяжело.

Культура

Я рассказал о быте, банальных вещах — основах, без которых сложно было бы рассматривать культуру. Самый «культурный» эмират в плане разнообразия культуры — это эмират Шарджа и город Шарджа, стоящий на побережье залива. Есть такое мероприятие — «Sharjah Bienall». Туда съезжаются современные художники со всего мира. Туда приезжают журналисты «Times», европейских газет, гости из разных стран. Но российских журналистов среди них нет. Мы об этом мероприятии вообще ничего в стране не знаем. Культурой заведуют шейхи — сыновья и дочери эмира. Они основные спонсоры, они решают, кого из помощников набирать. А вот культурная политика строится уже не шейхами, а именно этими приглашёнными помощниками из разных стран. Шейхи их ротируют, меняют. В большинстве своём, не ошибусь, если скажу, что это люди с американским, либо европейским образованием. Кого приглашать на биеннале, на выставки, что выставлять, что покупать в коллекции — всё это решают кураторы.

Чувствуется большое влияние современного искусства Англии. Англия вообще влиятельна в сфере искусства. Не будем делать каких-то суждений, хорошо это или плохо, но её авторитет в какой-то степени национальную культуру давит. С Англией у Эмиратов очень давние связи, с 1820‑х годов. Арабы были достаточно мудры, чтобы не сделаться английской колонией, но, тем не менее, английский протекторат там был, и с тех пор они довольно близки.

Стоит сказать о молодёжи, в том числе из сферы культуры. У арабов есть национальная одежда: дишдаша (белый мужской халат) , игаль (чёрный шнур на голове). Но, если честно, молодёжь одевается по-западному, по-американски. Это бейсболки, футболки, модные стрижки, модные бороды. Они очень любят за собой ухаживать. Наши барбер-шопы и рядом не стояли, а там обязательно в каждом доме будет, и по несколько человек там сидит, стрижётся.

Культура Запада — она всепроникающая, подменяющая национальные арабские идеи. Она немного отодвигает мусульманство на второй план. На первый план выходят деньги, как и во всём остальном мире. Общемировая тенденция. Самое важное, самое опасное: размывается народная идентичность. Своя культура, которая очень богата, она отодвигается, замалчивается, начинаются какие-то тенденции «заглядывания» на Запад. В фильме вы видели зины — они европейского стиля. Там есть арабский стиль, но всё-таки движение в другую сторону. Потому что с «другой стороны» кураторы, иностранные институты, институционность искусства. У нас в России тоже сильно такое влияние. Я был в Узбекистане. Узбекистан также взял курс на «Запад», забыв свою идентичность. Я приехал, я ахнул, какая у них богатая история, какая культурная традиция, традиция в искусстве. Но они хотят это менять на Запад. Они считают, что там более развитые люди, «мы их сейчас пригласим, они нам всё сделают, а мы глупые». Как в России, так и в Узбекистане, так и в Эмиратах. Но у арабов более выигрышное положение — они всегда себе на уме. Они более защищены от таких интервенций. Но тем не менее. «Западность» в искусстве прослеживается в открытой демонстрации половых органов, обнажённых частей тела. При том, поразительно, это происходит в стране, где женщины носят абайю и оставляют лишь прорезь для глаз, им вообще нельзя по-другому ходить. Если говорить про ближайшую Индию, то там могут закидать камнями, избить, изнасиловать, за то, что женщина вышла без мужа одна. При этом «западность» в искусстве они в открытую принимают. Конечно, очень странно, почему так происходит. В этом нет логики, это большой парадокс.

Попасть в творческую среду «с улицы» практически невозможно. Потому что эта история — она не столько про реальное искусство, как миссию человеку, как его высшее предназначение, как некое божественное начало Творца, сколько про модные тусовки, группки друзей и большие деньги. Вам укажут на дверь, даже если вы придёте и будете показывать галереям своё творчество. Либо с вами будут чисто коммерческие отношения: арендовать зал в Дубае стоит несколько тысяч долларов в месяц, пожалуйста, делай там что хочешь. Но чтобы «войти» в эту среду… им не важен уровень творца, а важно, чтобы «заметили», стали приглашать, участвовать в выставках — этот процесс, как стать «современным художником», давно известен. Нужно завести связи где-то в институте, потом выставляться-выставляться-выставляться, продолжать обзаводиться связями, дружить, льстить кому-то, наверное. Принимать эти правила игры. Я выступаю как независимое лицо, мне вообще неинтересно то, что происходит в этих маленьких группках. Даже больше — мне это неприятно. Я совершенно независимый человек и живу ради искусства. Не ищу какого-то заработка и нет планов стать через 10 лет узнаваемым «художником». Но мне очень интересно общаться с людьми по миру и интересно узнавать, насколько они этот интерес разделяют. Действительно ли они хотят разговаривать про культуру, как-то улучшать свою страну посредством искусства, или всё-таки их интересуют только деньги и ничего больше. Не буду говорить за всех, но я столкнулся с тем, что много где так, что деньги — это основное, что влияет на то или иное решение. Потому что кураторы руководствуются коммерцией и какими-то личными предпочтениями, друзьями и пр. Я лично беседовал с разными людьми: с галеристами; с журналистом, который пишет о культуре (хотя, может быть, это вовсе не журналист, а государственный агент, потому что его поведение было очень нетипично); с менеджментом крупного торгового центра, где предлагал провести выставку и объяснял, почему это здорово — но не захотели, ребята предпочитают работать по-старинке, «нам хватает, не надо твоих идей»; с несколькими государственными учреждениями — «closed doors», разве что на три буквы не посылают; с одним из министров эмирата Шарджи — он не сказал «нет», но «да» тоже не случилось. Никакого реального интереса к задачам искусства я не увидел. Наверное, у арабов какое-то своё мнение, но факт в том, что приезжего иностранца слушать они вообще не хотят, никак. Что, кстати, отличает их от России. У нас иностранцев принимают с распростёртыми объятиями, лишь бы приезжали. Хоть кто, неважно, даже отработанный и вышедший в тираж — у нас он будет звездой. Я не отчаиваюсь, потому что любовь умеет ждать. Это на долгие годы. У меня были разные отношения с Эмиратами, я ненавидел какие-то вещи, но в большинстве любил… Ведь это не рассказ какого-то блогера, который приехал, а завтра уже в другом месте, нет. Эта страна очень запала мне в душу, и поэтому я не отчаиваюсь, искренне нравится что-то думать об этой стране, что-то делать. Что-то сделать, в итоге.

Фотография

Книги, фотокниги. Как таковой книжной культуры в Эмиратах нет. Книжные магазины — это канцелярия, разнообразные издания Корана, учебники для школ и ВУЗов. Очень мало магазинов с художественной литературой. Не читают, не читающая нация. Со временем, уверен, эта ситуация будет выправляться, к этому есть предпосылки: в Дубае проходит ежегодная огромная книжная ярмарка, в других эмиратах тоже. Так что, может быть, читающие люди просто «не на виду». Как бы то ни было, пойти в магазин и купить книгу нельзя.

Традиционная культура Эмиратов — это каллиграфия и fine arts (художественное искусство). В Шардже есть прекрасные музеи, также имеется галерея каллиграфии. Что касается своего наследия — они очень им дорожат, помнят и почитают. Но что касается развития — оно идёт в сторону Запада. Шарджу я рекомендую не только из-за пеших прогулок, но и из-за потрясающей архитектуры. Я думаю, что для любого человека, который работает с фотографией, максимально важен визуальный контекст. В городе визуальный контекст первоочерёден, равно как и связь города с историей. В Шардже чувствуется эмиратский стиль. И новостройки, и старые строения — все они имеют национальный колорит: национальные узоры, деревья, высадки. Первые ощущения — вообще потрясающие, если приехать в правильное время. Потому что летом там температура под 45 градусов, это перенести нельзя. Лучше приезжать зимой или в межсезонье — с октября до мая. Просто приятно. В противовес Дубаю. Дубай — это новостройки, здания, построенные архитекторами со всего мира, но они не вызывают культурного интереса. То есть, удовольствия гулять там нет, только посмотреть пару дней. Есть ещё эмират Ажман, он следующий за Шарджей. Это самостоятельный эмират, но многие ездят работать в Дубай, потому что Дубай — это основной финансовый центр. Ажман мне очень напомнил Москву своими улицами, своими автострадами. Это, в принципе, жилой эмират, но есть районы с чем-то очень близким русскому сердцу. Насчёт культуры в Ажмане: её там ещё меньше, чем в Дубае. Я нашёл всего два культурных заведения: государственный то ли музей, то ли галерею, и центр каллиграфии. Государственную галерею я искал на карте, приехал туда, но не смог найти на местности. Её либо нет, либо она как-то хитро замаскирована. В общем, одна отпала, осталась только одна. Центр каллиграфии оказался открыт выходцем из Египта, то есть не-арабом. Арабы живут в своих виллах, приезжают обедать большими семьями, такова в этом эмирате их жизнь. Так что нашим ребятам, кто любит культуру, фотографию и пр., надо жить в Шардже, наслаждаться Шарджей, а в Дубай можно съездить посмотреть галереи.

Арт-книжная ярмарка «Fully Booked» может показаться не очень большой, но в сфере фотографии и культурного контекста MENA-региона это большая выставка, и редкая по своей тематике. Что касается фотографирования на улицах, то всё довольно стандартно: нельзя фотографировать правительственные здания. На самом деле, можно фотографировать, к туристам лояльное отношение. Но если есть прямой запрет, то лучше не надо. Важно: нельзя снимать людей без разрешения. Нельзя просто подойти к человеку на улице и «щёлкнуть» его, это преступление. Во-первых, это privacy, а они это очень ценят: личное пространство, счастье. В целом, у Эмиратов слоган, миссия — «happiness», чтоб люди были счастливыми, и правительство действительно много делает для этого. Как для приезжих, так и для своих жителей. Там действительно ощущаешь себя хорошо. И, чтоб людей не раздражать, был введён такой запрет. Кроме того, есть отсылки из Корана, связанные с изображением лиц. Есть Аллах — а все остальные пониже его, и не нужно уподобляться Творцу. Вместе с тем, проникновение Запада всё-таки ощущается: и рекламы с людьми, лицами есть, и пр. Всё это со временем либерализуется.

Культурный обмен

MENA-регион это «Middle East and North Africa», в него входит более 20 стран. А в России, думаю, о нём знают только специалисты. И эти страны активно сотрудничают друг с другом: ездят на выставки, обмениваются рабочей силой. В ОАЭ представлено их искусство.

Заочное участие в выставке — это стенд международных книг, показанный в фильме. Фотографы со всего мира присылали свои книги. Даже не думайте о заочном участии, вообще ни в каком виде. Люди к этому стенду не подходят, и не смотрят. Книги лежат там «мёртвым грузом». Никому нет дела. Только лично. Но лично, я стоял, разговаривал с людьми, приглашал, каждый второй готов купить книгу, люди искренне интересуются. Поэтому, очень важно наладить межкультурный обмен. У нас с Эмиратами его нет. У нас он с ними есть лишь на уровне высших эшелонов власти, какие-то обмены вооружением, технологиями. Но это всё про деньги, это неинтересная история, не наша с вами. Для меня лично важно другое. Я приезжаю на биеннале в Шардже, второй раз участвует Казахстан. С хорошими проектами. Куча других стран тоже. В этот раз, честно скажу, я не досмотрел это биеннале, я не смог, мне не понравилось. Предыдущие были гораздо лучше. Там нет супер-уровня. Ребята, почему нет никого из России? Я писал в Министерство Культуры РФ, я писал в посольство ОАЭ в Москве, никто даже разговаривать на эту тему не хочет. Я писал в кучу российских изданий, посвящённых культуре, искусству. Предлагал освещать тему. Все тянут одеяло на себя, показывают своих друзей, кто финансирует, кто что. Очень эгоцентричная и замкнутая среда. И цель этой лекции — искренне призвать к международному участию. Чем больше людей будет приезжать из России в Эмираты, чем больше мы здесь, в России, будем знать об этом регионе, тем они больше будут узнавать о нас, будут хотеть узнавать, будет расти рынок. В том числе рынок сбыта и востребованности россиян. Потому что русскоговорящих в эмиратской среде очень много, но они не россияне: азиаты, кавказцы, много людей, которые исторически с этим регионом связаны. А Россия стоит особняком. Я надеюсь, что раскрыл достаточно нетипичные моменты для людей, которые захотят туда поехать, или посмотрят очередной видеоролик, какие там замечательные небоскрёбы. Пусть они узнают, что там помимо небоскрёбов огромный пласт неизведанного и нерасказанного. Спасибо.

Вопросы и ответы

— Что с образованием? Вы сказали, что они мало читают и имеют очень закрытую структуру интернета, веба. Они вообще занимаются повышением квалификации? Или там только школьное образование?

— Арабу, коренному, можно вообще не работать. Он обеспечен до конца жизни государством. Если он соизволит работать, ему подарят квартиру, скажут «ты клёвый чувак, мы тебе ещё больше денег дадим». Если он захочет учиться — он может выбрать любой ВУЗ в мире и полететь туда учиться за счёт государства. В эмиратах, в Ажмане точно есть университет, американский университет. Там программы по искусству, по культуре. Туда приезжают и из русскоговорящих стран учиться. Учебников много. Говорят, хорошая медицина. Но хорошая медицина дорогая, та что дешёвая, плохая, как и везде, хотя в России в любом случае дешевле, если знать врачей. Там посложнее. Без страховки, кстати, лучше не ехать. Поэтому, образование там есть, другое дело, как это использовать. Про повышение квалификации: они уже сразу квалифицированных людей к себе приглашают со всего мира. У них довольно хорошая оплата. Но это временная работа, в эмиратах нельзя стать гражданином, никогда. Там есть ценз вида «прожить 20 лет» и то, если шейх разрешит. Может быть. Вообще, люди к пенсии уезжают обратно домой. Эта страна в плане миграционной политики вообще отличная. Для своих граждан делают всё. Я лучшей страны в мире не знаю. Я б хотел там родиться арабом и жить как они, потому что, действительно, всё делается на благо своих граждан, а все остальные для них ресурс, причём ресурс не в карманы конкретных людей, а на благо общества. Они настолько развили свою пустыню, что нефтяные доходы уже не основные. Там туризм, там мировой бизнес-центр Дубай. Они сделали всё, что было в их силах. Нельзя назвать иначе как благословением Аллаха тот факт, что там такие правители. За это большое моё уважение к этим людям.

— Как строятся ваши поездки, если, я так понимаю, они не носят какой-то туристический характер и если вы говорите, что такие сложности с жильём, с арендой? Вы турист, вы сами планируете?

— Да, я сам планирую. Вообще, вся моя жизнь строится процессами — это и туризм, и работа — всё вместе это придаёт смысл жизни. Моя работа связана с IT. Бывают какие-то работы по миру, бывает что-то ещё. Конкретно про Арабские Эмираты — можно приехать, снять гостиницу. Да, я жил в гостинице, отдал кучу денег. Потому что квартиру снять невозможно. Если с квартирой могут помочь знакомые, которые там живут — это замечательно, это будет дешевле и удобнее. Я снимал отель, снимал его на месяц. Нет проблем. В последние годы россиянам отменили визу, то есть теперь «visa on arrival» (виза по прибытию). Даже ничего не нужно делать: приезжаешь, паспорт показываешь, ты как VIP-гость. Честно — очень приятно. Я визы вообще ненавижу. Это уничижительное отношение в посольствах, что тебя там под лупой рассматривают, кто ты такой, чего ты приехал. В ОАЭ видно, что тебя ждут, «приезжай, дорогой!» Это важный фактор, очень легко попасть.

— Где-то удалось ещё побывать, в других странах того же региона? Интересно сравнить условия, например, Ирак, Иран, насколько они похожи?

— Не доводилось. Я думаю, там всё гораздо хуже. Во всех странах рядом всё гораздо хуже.

— Там, наверное, есть отличия в плане городского устройства. Я бывал в Дубае и Абу-Даби, и согласен с тем, что эти города не приспособлены для пешеходов вообще. Они исключительно для авто-передвижения. И если для сравнения взять какие-то более древние города из других стран, то там ведь этого нет. Интересно провести какую-то параллель, сравнить.

— В принципе, это проект. Что мне интересно — работать с пользой, на благо. Не ради собственного эго в культуре, искусстве. Поэтому я прихожу куда-то и стараюсь выяснить возможности: «Ребята, хотите ли вы этого, вам это интересно, надо?» Потом можно говорить о финансировании, либо о его отсутствии. Но нет социального запроса. А сделать, чтобы что-то показать… например, в Шардже находятся мои книги, в одном культурном центре, и у них есть программы художественных резиденций. Туда приглашают иностранцев и они там работают над проектами. Соответственно, с финансированием. То есть, это есть, но, опять же, их отбирает куратор. И там был парень из Америки. Он делал интересный фото-проект, рассматривал пространство между городами с помощью big data, он писал программу на Python’е с помощью TensorFlow, анализировал какие-то количественные показатели. А что такое пространство между городами, эмиратами? Я как-то раз ночью шёл пешком из Дубая в Шарджу. Невозможно было вызвать такси, и вообще я был чем-то расстроен, мне хотелось пройтись. И вот это тоже очень интересная вещь, близко к тому, о чём вы говорите. Связь между современным городом и между другим городом, такое полужилое-нежилое пространство; что находится между; что раньше было до этого. Кусочек этого.

— Там же просто автострада и пустыня.

— Там не просто пустыня. Там автострада, там какие-то здания бывают полузаброшенные, какие-то остатки чего-то могут быть. Пустыня тоже как суть. Пустыня, она, скажем так, совсем не одинаковая. То есть, наше поле и их пустыня — я всё-таки сделаю выбор в пользу пустыни. Потому что она более разнообразна — куда бы ты в этой пустыне не приехал, оно всё как-то по-другому там выглядит: и песок, и накал этого песка. Бывают периоды, не можешь ногой ступить, потому что обжигает. И ландшафты эти разные, всё разное. Всё, что у них осталось исторического, они его музеефицировали, сделали форт в Шардже, другие исторические места, много их. Очень хорошее место — «Sharjah Art Foundation». Там целый район исторических зданий, галерей, где как раз проводится биеннале. Здания, построенные из песка и ракушек. Там нет вот этой современности. Последний раз я специально снял гостиницу рядом, чтоб ходить туда. Там чувствуется история. В Дубае, я боюсь, её вообще не найти. Но Дубай с 70‑х отстраивался, с пустыни поднялся. Фактически, низкие виллы и бизнес-центр, плюс торговый район Дейра, куда лишний раз вообще не стоит заглядывать — по-честному, там не очень здоровая атмосфера. А в Шардже они музеефицировали — например, сделали исторический рынок, как был раньше. Чтоб рассказать о других регионах — надо с ними работать. Кстати, возможно, что туда «вход» будет гораздо легче. Я думаю, они не избалованы деньгами и вниманием, и русские им будут интересны. Опять же, туда никто не едет с этой целью, поэтому мы ничего не знаем о них. Если б кто-то ехал, общался с правительством, с галеристами, может что-то бы и было.

— Я думаю, ездят, просто это очень точечно развивается, нету какого-то комьюнити, чтоб эта информация была доступной.

— Я не обладаю данной информацией. Всё что я знал, я старался максимально рассказать, чтоб об этом узнало как можно больше людей. Потому что я не хочу тянуть что-то на себя, потому что понимаю, что в одиночку всё равно ничего не вытянуть. Нужна массовость, и тогда Россию будут узнавать в регионе.

— Там постоянные художественные экспозиции есть, или только выставки, биеннале?

— Есть, да. Шарджа: потрясающий музей исламской цивилизации, потрясающая картинная галерея. В музее — достижения исламских учёных, действующие макеты, например, как распространялась вода. Огромная коллекция монет. Он сделан на месте бывшего рынка. Большое здание, исторический традиционный рынок, там теперь музей работает, многоэтажный. Там библиотека есть, можно купить книги. Культурное место. Вход в музей очень недорогой. Но когда просишь таксиста привезти к музею, он отвечает «я не знаю, где это, русские только моллы заказывают, они другими местами не интересуются». К сожалению. Если ездить на такси — нужно показывать дорогу. У всех водителей навороченные смартфоны, но они не умеют пользоваться картами. Даже если ему показывать на карте, где надо завернуть, они не понимают вообще, как будто карту видят первый раз в жизни. Им можно примерно объяснить ориентиры — каждое здание имеет своё название, например, «Tulip», «Tiger» и т.д. Застройщики строят большие здания, небоскрёбы, офисные и жилые центры и дают им названия. Но лучше тыкать пальцем, куда поворачивать. Потому что иначе они могут поехать в объезд, и через 20 минут на раздолбанной Тойоте вылазишь из неё с тошнотой и жалеешь, что заплатил денег за такую поездку.

— Технолгии там присутствуют, они просто не умеют и не любят ими пользоваться?

— Индусы, пакистанцы — нет, не умеют. А у арабов свои водители, свои машины.

— Я имею ввиду, в целом.

— В целом, в технологическом плане Дубай очень развит. Самое технологичное, что есть в мире — это там. Для технологических компаний они делают замечательные условия работы. Финансовый центр. В Дубае в 2020 г. будет международная выставка-ярмарка. Которая «World Fair», как раньше в мире случались, где все страны павильоны свои ставят. Вот она будет там. Дубай всё максимально пытается тащить. То, кем раньше были американцы, которые тащили самых умных к себе. Теперь американцы всё, «схлопнулись»: квоты на визы, не хотят больше людей, всё сложно, надменно. В Дубай, наоборот, легко приехать, открыть бизнес, делай что хочешь. Если раньше для ведения бизнеса нужно было платить зарплату местному, потому что только он мог быть учредителем компании, то сейчас — пожалуйста: приезжай, арендуй, можешь сам стать учредителем. Для бизнесменов всё открыто — технологии, всё остальное. У них основное — blockchain и прочие современные тенденции, финансируются большими деньгами. Я по своему второму интересу и занятости — IT — немного в курсе. Это открытая информация и всё там есть. Самолёты из дубайского аэропорта взлетают каждые 5 минут. Дубай технологичен. Остальные эмираты — традиционные. Они традиционный уклад не хотят менять. Арабы собираются в государственных учреждениях, сидят на коврах, пьют чай, решают по-традиционному какие-то вопросы. У них отдельные кафешки. Нельзя сказать, что это именно отдельные, но есть заградительный ценз по цене. Туда не пойдёт наёмный рабочий, он пойдёт сэкономит в другом месте. Туда приходят арабы, сидят, может быть ты можешь к ним подсесть, и, не сомневаюсь, они с тобой пообщаются, но дружбу ты не получишь. Да, это довольно приятные люди, с ними можно говорить, они могут что-то наобещать. И всё. Может кому-то когда-то кто-то понравится. Я слышал такие истории, но сам не таких людей не встречал.

— Планируете следующую поездку? Как раз наступает подходящее время года.

— Не планирую, но, думаю, поеду. Потому что тянет туда. Возможно, подготовлю проект и покажу его ещё кому-нибудь. У меня изначально есть понимание что рассказывать и почему им это нужно. И моя вера в этот проект не проходит уже 3 или 4 года, я в нём совершенно уверен, что это стоящая тема для обсуждения с арабами. Пусть и присутствуют какие-то локальные неудачи, они меня не останавливают, потому что нет цели заработать на этом или как-то прославиться.

Спасибо. Рассказывайте про лекцию своим друзьям, ещё кому-нибудь, кому может быть интересно.